Время и книги (сборник)  - Уильям Сомерсет Моэм

Персонажи, о которых идет речь, сами по себе неинтересны, и читателя не волнует, что с ними происходит. Индивидуальности в них не больше, чем в буквах алфавита, они лишь марионетки, которых автор дергает за веревочки, чтобы доказать какую-нибудь абстрактную теорию. Им недостает дыхания жизни. Профессор Робертсон очень верно подметил: «Они обязаны существованием не интуиции или воображению, но лишь резонерству». Фатальная ошибка писателя! Наибольший недостаток «Избирательного сродства» в самой его идее. Внезапная страсть, вспыхнувшая между Эдуардом и Оттилией и одновременно между Шарлоттой и капитаном, не то чтобы невероятна, но как-то надуманна, неестественна и всерьез не воспринимается. Такой сюжет годится скорее для комедии, а не для драмы. О положении этих четверых мог бы написать пьесу Мариво – легкую и изящную – или Шоу – остроумную и полную сарказма. Трагический исход романа не вызывает ни трепета, ни сочувствия.

В этом эссе я больше, чем намеревался, говорил о жизни Гете. Не знаю, какое впечатление вынес читатель о нем как о человеке, но думаю, что неполное, а стало быть, ошибочное.

В одной сказке братьев Гримм говорится о некоем юноше, пришедшем в замок, где в ожидании избавителя сидела заколдованная принцесса. Увидев ее, он был потрясен: морщинистое лицо, глубоко запавшие глаза, рыжие волосы.

– Ты и есть королевская дочь, о чьей красоте всюду идет молва?

– Мой истинный облик не таков, – ответила она. – Глаза смертных видят меня лишь в этом отвратительном обличье, но если желаешь знать правду – посмотри в зеркало, которое не умеет лгать. В нем отразится мое настоящее лицо.

И принц увидел в зеркале девушку, прекрасней которой нет на свете.

Таков и Гете. Он самолюбив и эгоцентричен, упрям и неуступчив, нетерпим к критике, он преклоняется перед знатью, не слишком чувствителен к страданиям ближнего. По словам злого и острого на язык Гейне, Гете не умел ценить талантливых собратьев и приберегал одобрение для посредственных, и потому похвалу от Гете следует считать показателем заурядности.

Гете был самим собой, лишь когда писал стихи. В зеркале его прекрасных стихотворений, в его великих одах отразилось истинное лицо поэта. Как-то он сказал, что великий человек таков же, как все, просто у него сильнее и пороки, и добродетели. Если он имел в виду себя, то был отчасти прав. Но его пороки с возрастом сгладились. О последних годах поэта мы знаем из книги Эккермана «Разговоры с Гете». Это одна из тех увлекательных книг, которые можно читать с любой страницы. Правда, Эккерман делал непомерной длины вставки в разговоры. Так поступал и Хэзлитт, записывая свои беседы с Норткотом, но секретарь Гете был не столь блестящим писателем, как Хэзлитт.

Эккерман родился в бедной многодетной крестьянской семье; благодаря упорству и тяжкому труду получил хорошее образование. В юности он выпустил сборник стихов и критических эссе, в которых воздал должное Гете. Он послал их поэту, и тот был польщен и пожелал познакомиться с автором. Встреча состоялась, и Гете сразу понял, что молодой почитатель может ему пригодиться. Поскольку поэт уезжал на воды в Мариенбад, они договорились встретиться в Иене, когда Гете закончит лечиться.

Гете уже исполнилось семьдесят четыре. Он теперь приветливей, чем в среднем возрасте, более благодушен и сердечен. Если судить по портретам, он не столь тучен, как был на шестом десятке. Он сохранил привлекательность. Волосы – седые и вьющиеся – еще густы. Глаза проницательны, а губы, как и всегда, сурово поджаты. Однако он не утратил прежнего шарма и умения очаровывать собеседников. Кристиана умерла несколько лет назад. Она была поэту хорошей женой. В последние годы его подруга пристрастилась к выпивке, но она вела хозяйство, и Гете с ней жилось легко. Он глубоко переживал ее потерю.

В Мариенбаде Гете повстречался с семнадцатилетней Ульрикой фон Левенцов, с которой познакомился два года назад. Она была обаятельна и мила. Она нравилась Гете и раньше; понравилась и теперь. Неисправимо влюбчивый, он, конечно же, воспылал к ней страстным чувством. Ульрике льстило внимание великого и известного человека, она тоже была им очарована. Гете сделал ей предложение, и она его, по-видимому, не отвергла, потому что, к смятению своих родных, поэт написал им о предстоящей женитьбе. Однако мать Ульрики не согласилась на брак, который справедливо должна была счесть верхом безумства. Гете был унижен, несчастен и глубоко оскорблен. Он уехал из Мариенбада.

По дороге домой он сочинил «Элегию», в которой описал свои чувства – любовь к Ульрике и страстное сожаление о потере. Стихотворение великолепное, только ему недостает непосредственности, присущей ранним стихам, подобным крику души, столь же естественным, как пение птиц; «Элегия» написана в стихах словно по случайности. В ней неподдельное чувство, но поэт может говорить о нем достаточно спокойно и даже использует изысканные приемы.

Разница между ранними стихами и «Элегией» такова же, как между полевыми цветами, расцветающими по весне в предгорьях Альп, – лютиками, горечавкой, сон-травой – и пепельником и цикламенами, которые в нашем северном краю выращивают в теплицах.

Я нахожу очень трогательным эпиграф к стихотворению:

До Иены Гете добрался вполне оправившимся от переживаний, так что приступил к выполнению замысла – взять Эккермана к себе, и для того уговорил его переселиться в Веймар. Гете нарисовал ему заманчивую картину – как полезно для молодого человека вращаться в культурном и образованном обществе, где он сможет развиваться и совершенствовать свои поэтические дарования. Эккерман, ослепленный и польщенный, проглотил и наживку, и крючок заодно с грузилом и леской и две недели спустя последовал за Гете в Веймар. Гете засадил его за работу на целых девять лет. Несколько раз Эккерман порывался от него уйти, но Гете не отпускал. С характерным для него бессердечием он не давал бедняге развивать литературные способности. Они, видимо, были невелики, так что особого значения это не имело; в любом случае Эккерман все-таки достиг, хоть и не таким образом, как хотел, скромного бессмертия.

Эккерман часто обедал вместе с Гете – иногда вдвоем, иногда в компании. Гете всегда любил принимать гостей. Роль хозяйки исполняла Оттилия, жена его сына Августа. Она была женщиной веселой, и Гете ей симпатизировал. Он очень любил двух своих внуков. Эккерман записывал интересные мысли, которые Гете высказывал во время их совместных прогулок, и в те часы, когда они сидели в рабочем кабинете, и за столом, когда у Гете собирались известные люди. В одном случае Эккерман замечает, что беседа искрилась остроумием. Остается лишь пожалеть, что он не счел нужным записать ее всю, но серьезного молодого человека интересовали в основном изречения самого Гете. А поэт весьма любил морализировать – только успевай записывать.